Полоски ее юбки развевались, и Фибен заметил кое-что, заставившее его вглядеться еще раз с изумлением. Она действительно розовая — на мгновение обнажившиеся гениталии свидетельствуют о течке в самом разгаре.

Шимп в комбинезоне снова толкнул Фибена.

— Ну, мистер из колледжа? Что хорошего даст тебе твоя синяя карта, когда губру начнут стерилизовать вас, у кого неограниченные права размножения? А?

Один из вновь подошедших шимпов, с бородкой и покатым лбом, держал одну руку в кармане комбинезона, а в другой какой-то острый предмет. Его взгляд казался внимательным, как у хищника, а говорить он предоставлял своему усатому другу.

Фибен только сейчас понял, что эти подошедшие не имеют ничего общего с рослым шимпом в рабочей одежде. Впрочем, тот уже отодвинулся и растворился в тени.

— Я... я не понимаю, о чем вы говорите.

— Неужели? Они уже прочесали архивы колонии, приятель, и таких умников из колледжей, как ты, задерживают и допрашивают. Пока только берут образцы, но у меня есть приятель, он говорит, что будет настоящая чистка. Ну, что ты об этом скажешь?

— Заткнитесь! — снова крикнул кто-то. На этот раз обернулись несколько шимпов. Фибен видел остекленевшие глаза, слюну на губах, оскаленные зубы.

Он разрывался на части. Отчаянно хотелось уйти отсюда, но что, если этот, в комбинезоне, говорит правду? Это важная информация.

Фибен решил послушать еще немного.

— Это удивительно, — сказал он, опираясь локтем о стойку. — Губру фанатичны и консервативны. Как бы они ни поступали с другими патронами, я уверен, они не станут вмешиваться в процесс возвышения. Это противоречит их религии.

Усатый только улыбнулся.

— Это в тебе говорит твоя образованность, парень с синей картой? Ну, сейчас важно только то, что говорят сами галакты.

Эти четверо, что окружили Фибена и, казалось, совсем не интересуются соблазнительным вращением Сильвии. Толпа ревела все громче, музыка била сильнее. Фибену казалось, что голова его раскалывается от шума.

— ...слишком холодный, чтобы радоваться простому шоу для рабочих. Никогда настоящей работы не делал. Но стоит ему пальцами щелкнуть, и наши шимми бегут к нему!

Фибен чувствовал какую-то фальшь. Этот, с усами, слишком спокоен, его насмешки очень уж нарочитые. В таком окружении, со всем этим шумом и сексуальным напряжением, настоящий посетитель на него не обратил бы внимания.

«Испытуемые!» — неожиданно понял Фибен. Ему бросились в глаза признаки генетического вырождения. У двоих в пестрых комбинезонах на лицах ясно виднелись следы неудачного генного манипулирования, у них вечно удивленный вид, они постоянно мигают — напоминание о том, что возвышение — сложный процесс, и у него есть своя цена.

Фибен вспомнил, что читал в журнале перед самым вторжением: среди отклоняющихся (а испытуемые и есть отклоняющиеся от нормы) распространилась мода на пестрые комбинезоны. И понял, что попал в переделку. Когда не стало людей, когда нет нормальной гражданской власти, невозможно предсказать, как поведут себя эти, с красными картами.

Надо выбираться отсюда. Но как? С каждым мгновением шимпы в комбинезонах теснили его все сильнее.

— Послушайте, приятели, я зашел просто взглянуть. Спасибо за ваше мнение. А теперь мне нужно идти.

— У меня есть предложение поинтереснее, — насмехался предводитель. — Почему бы тебе не познакомиться с губру? Он сам тебе расскажет, что происходит. И что они собираются делать с парнями их колледжей. А?

Фибен мигнул. Неужели эти шены действительно сотрудничают с захватчиками?

Он изучал древнюю историю Земли, долгие мрачные столетия до Контакта, когда сиротливое и невежественное человечество испробовало все, от мистицизма до тирании и войн. Он читал и словно воочию видел эти темные времена, мужчин и женщин, которые в одиночку противостояли злу. Фибен вступил в колониальную милицию в романтическом стремлении подражать храбрым бойцам маки, палмача и союза энергетических спутников. Но история рассказывала и о предателях, тех, которые стремились получить выгоду даже за счет товарищей.

— Пошли, парень из колледжа. Я тебя познакомлю с птичкой.

Руку ему сжали крепко, до боли. Удивленный взгляд Фибена заставил усатого улыбнуться.

— В мою генетическую болтушку добавили немного лишней силы, — усмехнулся он. — Эта часть изменений получилась, а другие нет. Меня зовут Железная Хватка, и я должен был бы получить синюю карту или даже желтую. А теперь пошли. Попросим лейтенанта Когтя объяснить, какие у губру планы для умных парней-шимпов.

Несмотря на боль в руке, Фибен изображал беспечность.

— Конечно. Почему бы нет? А хочешь пари? — Его верхняя губа поднялась в отвращении. — Если я не забыл курс ксенологии, губру всегда придерживаются дневного цикла. Бьюсь об заклад, что за этими темными очками птичка просто спит. Как ты думаешь, в каком настроении он проснется, чтобы обсудить с тобой тонкости возвышения?

Несмотря на свою браваду, Железная Хватка, очевидно, осознавал недостаток образования. Деланная уверенность Фибена смутила его, и он замигал. Неужели можно спать в таком шуме?

И наконец сердито кивнул.

— А вот сейчас проверим. Пошли.

Остальные подошли еще ближе. Фибен знал, что со всеми шестью ему не справиться. И, конечно, никакой полиции не существует. Сегодня власть у пернатых.

Его повели сквозь лабиринт низких столиков. Посетители возмущенно бранились, когда Железная Хватка расталкивал их, но не отрывали остекленевших глаз от Сильвин. Темп мелодии усилился.

Бросив через плечо взгляд на танцовщицу, Фибен почувствовал, как у него вспыхнуло лицо. Он попятился не глядя и упал на груду шерсти и мышц.

— О! — закричал сидящий посетитель, проливая выпивку.

— Прошу прощения, — быстро сказал Фибен, отодвигаясь. И наступил сандалиями на коричневую руку, вызвав еще один крик. Он повернулся, чтобы извиниться вторично, и впился костяшками пальцев в чье-то тело.

— Садитесь! — крикнул кто-то из глубины клуба.

— Да! Не мешайте! — кто-то еще.

Железная Хватка подозрительно взглянул на Фибена и потащил его за руку. Фибен сопротивлялся, потом сразу перестал, и они вместе упали на столики. Разлетелась выпивка и курево, посетители с негодующими воплями вскакивали.

— Эй!

— Осторожней, проклятый проби!

Глаза посетителей, воспламененных алкоголем, наркотиками и танцем Сильвии, были безумны.

Бритое лицо Железной Хватки побледнело от гнева. Он крепче схватил Фибена за руку и сделал знак товарищам, но Фибен только заговорщицки улыбнулся и толкнул его локтем. С нарочитой пьяной уверенностью он громко произнес:

— Смотри, что ты наделал? Я ведь говорил тебе, чтобы ты не толкал этих типов нарочно. Тебе захотелось проверить, смогут ли они разговаривать или уже дошли...

Со стороны ближайших шимпов послышалось шипение втягиваемого воздуха, слышное даже сквозь громкую музыку.

— Кто сказал, что я не смогу разговаривать? — спросил один пьяный, едва выговаривая слова. Пьяница сделал несколько неуверенных шагов в поисках обидчика. — Ты?

Противник Фибена угрожающе взглянул на него и дернул к себе, еще сильнее сжав руку. Но Фибен умудрился сохранить сценическую улыбку. Он подмигнул.

— Может, они и могут говорить. Но ты прав: это всего лишь обезьяны, только на четвереньках и ходят...

— Что!

Ближайший шимп взревел и схватился с Железной Хваткой. Мутант искусно уклонился и ударил ребром свободной ладони. Пьяница взвыл, согнулся и столкнулся с Фибеном.

Но тут с криком навалились его опьяневшие приятели. Руку Фибена выпустили, и на всех обрушился разъяренный поток гнева коричневой толпы.

Рычащая обезьяна в кожаном рабочем костюме набросилась на Фибена. Он увернулся. Кулак пролетел мимо и столкнулся с подбородком одного из бандитов в комбинезоне. Фибен пнул другого проби в колено; какой-то шимп с довольным рычанием ухватился за него, и все смешалось в хаосе летящей мебели, темных тел, пива и выдранной шерсти.