Сообщение оператора подтверждали показания детектора нейтрино, полученные несколько минут назад. Вдохновенно оператор продолжала излагать поток дурных новостей.

С другой стороны послышался спокойный отчет на англике с дельфиньим акцентом.

— Мощное гравитонное излучение, помощник капитана Такката-Джим. Гравитационные нарушения означают большое сражение над планетой.

Дежурный офицер «Стремительного» молча выслушал отчеты, позволив себе слегка отплыть в циркулярном течении командного центра. Поток пузырей вырвался из его дыхала, когда он вдохнул особую жидкость, заполнявшую корабельный мостик.

— Принято, — сказал он наконец. Под водой его голос звучал глухо. Согласные смазывались. — Далеко ли ближайший контакт?

— Пять астрономических единиц, сэр. Сюда доберутся не раньше чем через час, даже если полетят сломя голову.

— Гм... Хорошо. Оставайтесь в состоянии готовности. Продолжай наблюдения, Акикемаи.

Помощник капитана необычайно велик для неофина, у него мощное мускулистое тело, он не похож на остальных, стройных и гладких. Неровная серая окраска и щербатые зубы выдавали его принадлежность к субрасовой линии стенос и вместе с несколькими другими на борту отличали от большинства турсиоп.

Человек рядом с Такката-Джимом встретил дурные новости бесстрастно. Они лишь подтверждали его подозрения.

— Надо сообщить капитану, — сказал Игнасио Метц. Слова его, произнесенные под лицевой маской в шипящей воде, были усилены. От редких седых волос высокого мужчины поднимались струйки пузырьков.

— Я предупредил Крайдайки, что так случится, если мы попробуем скрыться от галактов. Надеюсь, он будет благоразумным в этой безвыходной ситуации.

Такката-Джим раскрыл и закрыл пасть по диагонали, что воспринималось как энергичный кивок.

— Да, доктор Метц. Теперь даже Крайдайки вынужден будет признать, что вы были правы. Мы загнаны в угол, и капитану останется только прислушаться к вам.

Метц благодарно кивнул.

— А что слышно об отряде Хикахи? Им сообщили?

— Я уже приказал исследовательской группе возвращаться. Даже сани теперь — слишком большой риссск. Если ити уже на орбите, у них есть средства обнаружения.

— Инопланетяне... — автоматически, по профессиональной привычке поправил Метц. — Термин «ити» нельзя назвать вежливым.

Такката-Джим не изменил выражения. В отсутствие капитана именно он командует кораблем и всем экипажем. Но этот человек обращается с ним, как с только что отнятым от груди младенцем. Это раздражало его, но Такката-Джим очень старался, чтобы Метц не заметил, как реагирует на такое обращение помощник капитана.

— Да, доктор Метц, — сказал он.

А тот продолжал:

— Отряду Хикахи вообще не следовало покидать корабль. Я предупреждал Тома Орли, может произойти нечто подобное. Юный Тошио... и все эти фины, они так долго не связываются с нами. Будет ужасно, если с ними что-нибудь случится!

Такката-Джим считал, что понимает, о чем на самом деле думает Метц. Человек, вероятно, думает, как ужасно будет, если кто-то из экипажа «Стремительного» погибнет не у него на глазах... и он не сможет судить о его поведении для своих бихевиористских и генетических штудий.

— Если бы только Крайдайки прислушался к вам, сссэр, — повторил он. — Вам всегда есть что сказать.

Рискованно; но если человек за невыразительной маской Такката-Джима разглядел сарказм, то не подал виду.

— Что ж, приятно это слышать, Такката-Джим. Очень проницательно. Я знаю, у вас много дел, поэтому я найду свободную линию связи и сам разбужу Крайдайки. И как можно мягче сообщу ему, что преследователи двинутся за нами к Китрупу.

Такката-Джим почтительно кивнул с высоты своего роста.

— Вы очень добры, доктор Метц. Сделайте одолжение.

Метц похлопал лейтенанта по боку, словно успокаивая. Такката-Джим перенес этот покровительственный жест с напускным спокойствием и посмотрел вслед уплывающему человеку.

Мостик представляет собой заполненную жидкостью сферу, которая слегка выступает из цилиндрического корпуса на носу корабля. Из большого иллюминатора командного центра открывается вид на неясную картину океанских хребтов, осадков и плавающих морских животных.

Огражденные сетями рабочие места членов экипажа освещаются лампами. Но большая часть помещения находится в глубокой тени, а отборный персонал выполняет свои задачи быстро и почти беззвучно. Единственные звуки кроме всплесков и шипения рециклированной оксиводы — перемежающиеся щелчки сонаров и краткие профессиональные реплики операторов.

«Надо отдать Крайдайки должное, — сказал себе Такката-Джим. — Из своего экипажа он создал отлично работающий механизм. Конечно, дельфины менее последовательны, чем люди. Невозможно заранее предугадать, что подействует на неодельфина, но не успеешь оглянуться, а он уже работает в состоянии стресса. На корабле это лучший из возможных экипажей, но достаточно ли этого? Если допустить хоть одну радиационную или пси-утечку, ити набросятся на нас быстрее, чем касатка на тюленей».

Такката-Джим с горечью подумал, что фины исследовательского отряда находятся в большей безопасности, чем их товарищи на борту. Метц дурак, что беспокоится о них. Они, наверно, отлично проводят время.

Такката-Джим постарался вспомнить, каково плыть в открытом океане, без доспехов, и дышать свежим воздухом. Каково глубоко нырнуть в воду, как могут только стеносы, где большеротые боящиеся удаляться от берега турсиопы редки, как дюгони.

— Акки, — обратился он к оператору электронного искателя, молодому фину гардемарину с Калафии, — ты получил подтверждение от Хикахи? Ей передан приказ об отзыве?

Гардемарин из колонии — небольшого роста, разновидность турсиоп с желтоватой окраской тела. Он все еще не привык дышать и говорить в оксиводе. И ответил на странном диалекте подводного англика:

— Прос-стите, помощник капитана, но ответа не было. Я проверил монопульссс на всех... кан-налах. Ничего.

Такката-Джим раздраженно мотнул головой. Хикахи могла решить, что ответ даже монопульсом рискован. Но все же подтверждение избавило бы его от необходимости принять неприятное решение.

— Сэр? — Акки опустил голову и уважительно свесил хвост.

— Да?

— Мож-жет, повторить ссообщение? Может быть, они отвлеклись и пропустили его в перс... первое время...

Как все колонисты с Калафии, Акки гордился своим правильным англиком. Очевидно, его смущало, что он говорит простыми фразами.

Но это устраивало помощника капитана. Одно из слов, которые легко переводится с англика на тринари, — глупец. Такката-Джиму не хотелось, чтобы его гардемарины были глупцами.

— Нет, оператор. Мы получили приказ. Если капитан захочет попробовать снова, когда поднимется на мостик, это его право. А ты оставайся на своем посссту.

— Есть, сэр. — Молодой дельфин развернулся, возвращаясь на свое место, где можно дышать в воздушном пузыре, а не глотать воду, как рыба. И говорить тут можно нормально, ожидая вести от ближайшего друга, гардемарина-человека, который сейчас где-то в безбрежном океане.

Такката-Джим хотел, чтобы капитан пришел поскорее. Командная рубка казалась ему тесной и мертвой. Он всегда уставал к концу смены, если приходилось дышать шипящей, насыщенной газом оксидированной водой. Ему казалось, что такая вода дает недостаточно кислорода. Вспомогательные жабры-легкие ныли из-за подавленного инстинкта, а таблетки, повышающие усваиваемость кислорода из воды, всегда вызывали у него сильное сердцебиение.

Он снова увидел Игнасио Метца. Седовласый ученый держался за переборку, сунув голову в пузырь коммуникатора. Говорит с Крайдайки. Закончив, вероятно, захочет остаться здесь. Этот человек всегда поблизости, наблюдает... и всегда возникает такое чувство, будто тебя экзаменуют.